Неточные совпадения
Стала съезжаться к
поезду публика, и должник явился тут, как лист перед травою, и с ним дама; лакей берет для них
билеты, а он сидит с своей дамой, чай пьет и тревожно осматривается
на всех.
Стулья
на этот раз усиленно застучали. В зале произошло общее движение. Дорожный телеграф дал знать, что
поезд выехал с соседней станции и через двадцать минут будет в Бежецке. В то же время в залу ворвалась кучка новых пассажиров. Поднялась обычная дорожная суета. Спешили брать
билеты, закусывали, выпивали. Стыд — скрылся. Мы с Глумовым простились с Редедей и выбежали
на платформу. Как вдруг мой слух поразил разговор.
…28 июня мы небольшой компанией ужинали у Лентовского в его большом садовом кабинете.
На турецком диване мертвецки спал трагик Анатолий Любский, напившийся с горя. В три часа с почтовым
поездом он должен был уехать в Курск
на гастроли, взял
билет, да засиделся в буфете, и
поезд ушел без него. Он прямо с вокзала приехал к Лентовскому, напился вдребезги и уснул
на диване.
Через несколько дней
на станцию Московской железной дороги к вечернему экстренному
поезду приехал Бегушев вместе с графом Хвостиковым, и когда он стал было брать два
билета, граф вдруг воскликнул...
— Ну, а я понимаю: я даже в Петербург хотел вернуться и сошел, но только денег не было. Начальник станции велел с другим,
поездом в Москву отвезть, а в Петербург, говорит, без
билета нельзя. А
поезд подходит — опять того знакомого мужика; которого били, ведут и опять наколачивают. Я его узнал, говорю: «За что тебя опять?» А он говорит: «Не твое дело». Я приехал в Москву — в их дом, и все спал, а потом встал, а
на дворе уже никого, — говорят: уехали.
Он приехал
на станцию за пять минут до отхода
поезда. Немой видел, как он брал
билет, как взял чемодан и как сел в вагон, кивнув ему головой, и как вагон укатился из вида.
Рано утром веселая и оживленная компания моряков с «Коршуна», одетых в штатское платье, была в Гревзенде. В Лондон решено было ехать по железной дороге, а оттуда
на пароходе, чтобы увидать реку у самого Лондона. Торопливо взяли
билеты… Примчался
поезд… Остановка одна минута… и наши моряки, бросившись в вагон, помчались в Лондон со скоростью восьмидесяти верст в час.
На пограничной немецкой станции получил
билет, — бегом
на запасный путь, где формировался
поезд, и с чемоданчиком своим
на крышу вагона.
— «Видите ли, товарищ, у меня нет права
на проезд ни в штабном
поезде, ни в
поезде В.Ч.К.» — «Да билет-то есть у вас?» — «Вот он, вот он,
билет».
Вагон грузно грохотал.
Поезд останавливался
на каждой станции, свистел, дымил, выпускал и принимал пассажиров. Теркин сидел в своем углу, и ничто не развлекало его. К ним в отделение влезла полная, с усиками, барыня, нарядная, шумная, начала пространно жаловаться
на начальника станции, всем показывала свой
билет первого класса, с которым насилу добилась места во втором.
— Что рассказывать? Я ничего не знаю. Позвали к куску растерзанного мяса, спросили: «Узнаете?» — «Узнаю…» Сказал: «Он поехал с пассажирским
поездом номер восемь, любил стоять
на площадке, должно быть, свалился…» И сошлись с ним ложью, — в жилетном кармане у него нашли
билет. Маше он еще третьего дня сказал, что едет в Пыльск.
В этот же вечер она довела до сведения княгини, что завтра с почтовым
поездом выезжает в Москву.
На другой день
на Николаевском вокзале дворецким князя Василия был вручен ей пакет, в котором она нашла одиннадцать радужных бумажек. Посланный, видимо действуя по приказанию, выждал, пока она взяла
билет и села в вагон, и удалился с платформы лишь тогда, когда
поезд тронулся.
Гиршфельд закрыл лицо руками и горько заплакал, заплакал чуть ли не в первый раз в жизни. Слезы облегчили его. Он тряхнул головой, успокоился и, казалось, примирился с совершившимся фактом. Спрятав письмо и заметку в бумажник, он почти спокойно принялся за чтение остальной корреспонденции. Окончив это занятие, он позвонил и приказал лакею приготовить чемодан к курьерскому
поезду Николаевской железной дороги, отвезти его
на вокзал и купить
билет.
На другой день утром он уже был в Москве.
Курьерский
поезд, с которым Савин приехал в Бордо, отходил далее
на юг Франции и в Испанию через час, и Николай Герасимович был в затруднении, куда ему брать
билет и сдавать багаж, так как
поезд этот, в четыре часа ночи, дойдя до Мон-Марсан, разделялся
на два. Один шел в Испанию, а другой сворачивал
на Лурд, По, Тарб, направляясь в Пиринеи, в Котере и Люшон.
Когда
поезд остановился, Николай Герасимович вышел, незамеченный своей спутницей, переменил
билеты и квитанции
на багаж вместо Сан-Ремо
на Ментон и возвратился в вагон.
Застань он
поезд, у него хватило бы тогда денег
на билет до Антверпена, который стоил в третьем классе пять с половиною франков, но с этой непредвиденной ночевкой дело становилось скверно.